Конференция по вопросам эконом. сотрудничества в Сев.-Вост. Азии. 21-23 авг. 2001г. в Шэньяне проходила Межд. научная конференция по вопросам эконом. сотрудничества и соц. развития в СВА. В конференции приняли участие ученые и предприниматели из К., России, Ю.Кореи, Монголии и Японии.

   Основной упор в работе конференции был сделан на обсуждение проблем межрегионального сотрудничества в СВА. Специалисты из Японии и Респ. Корея, в основном, представили результаты исследований двусторонних эконом. отношений своих стран с К.. Часть докладов содержала доказательную базу перспективности налаживания эконом. взаимодействия в СВА после вступления К. в ВТО.

   В докладах китайских ученых нашло отражение мнение, что эконом. взаимодействие должно базироваться в рамках треугольника К.-Япония-Ю.Корея с последующим постепенным (в зависимости от сырьевых потребностей) подключением к нему России. По мнению части выступавших, со временем К., Япония и Ю.Корея должны стать единым эконом. пространством наподобие ЕС. Характерной чертой этих выступлений и докладов было то, что в них полностью опускалась роль в хоз. жизни СВА таких стран, как КНДР, Монголия, а иногда и Россия.

   С другой стороны, в ряде выступлений подчеркивалась важность комплексного и динамичного развития многостороннего взаимодействия между всеми странами, относящихся к этому региону. К этим выступлениям относится и речь главного гостя этого мероприятия – вице-губернатора пров. Ляонин Чжао Синьляна, особо выделившего потенциал наращивания сотрудничества между Сев.-Вост.К., Россией, КНДР и Японией в области транспорта.

   Об отношениях КНР с южнотихоокеанскими странами. Сегодня 5 островных государств региона признают Тайвань (всего в мире – 29), и Тайбэйская администрация не прочь при возможности расширить здесь круг своих офиц. связей, довольно щедро подкармливая своих “подопечных”. Больших средств для этого не требуется. Значит. часть помощи поступает в виде грантов и содействия в военной сфере. Теми же методами действует и Пекин (с упором на эконом. помощь). Обе стороны имеют статус наблюдателя на ежегодных встречах Южно-тихоокеанского форума (ЮТФ).

   В 2000г. китайцы приложили усилия, чтобы перетянуть на свою сторону Папуа-Новую Гвинею (ПНГ) – самую крупную и влиятельную страну ЮТФ, которая пару лет до этого, прервав связи с Пекином, переориентировалась на Тайвань. В К., с учетом нынешнего влияния военных в жизни ПНГ, К. пошел на предоставление ей доп. военной помощи.

     Заметную отдачу от переключения несколько лет назад связей с Тайваня на КНР ощущает Тонга. Этой стране китайцы предоставляют и военную помощь – в форме скромной программы обучения местных ВМС. Другие государства – члены ЮТФ также продолжают развивать свои связи с К.. Их потребность – это патрулирование в миним. масштабах своих СЭЗ, а тут им в целом адекватно помогает Австралия.

   К. поддерживает постоянное военное присутствие в целом ряде островных государств, в т.ч. в форме посольств (одно из самых больших в мире китайских посольств находится в Кирибати, где несколько лет назад китайцы построили станцию спутникового наблюдения). Не прошло незамеченным повышение в этом году китайцами до посольства уровня своего присутствия в Вануату, которое, по мнению некоторых наблюдателей, служит для Пекина “пунктом связи” с лидерами движения за независимость Ириан Джайя в Индонезии.

   Карликовые государства Тихого океана особо важны для китайцев с точки зрения рыболовных угодий (очень богатые рыбой 200-мильные СЭЗ, которые они контролируют, занимают обширные пространства региона).

   Для тихоокеанских стран существенно и то, что немалая по их меркам китайская помощь не обусловлена какими-либо требованиями – в противовес МВФ-МБРР, которые при выделении ОПР требуют соблюдения весьма жестких условий (пресечение коррупции, соблюдение принятых в зап. странах рыночных порядков, достижение непосильных экологических стандартов и т.д.). В Пекине, в частности, считают, что эта помощь окупается, когда в ООН и других межд. форумах счет голосующих идет “по головам”. Что касается более далекой перспективы, то в К., возможно, исходят также из того, что ему предстоит посоревноваться за влияние в этом р-не мира не только с Тайванем, но и с Японией и с США.

   Торговый спор между К. и Японией. Прошедший в Пекине первый раунд переговоров К. и Японии относительно урегулирования возникшего весной 2001г. торг. спора закончился безрезультатно. Стороны остались на своих прежних позициях. Двусторонняя торговля важна для обоих азиатских гигантов (за последний год ее объем выросла 26% и достигла 83 млрд. долл., что уступает только объему торговли как К., так и Японии с США).

   Введение китайцами в ответ на японские действия 100-процентных пошлин против японских автомобилей, кондиционеров и мобильных телефонов было точно направлено.

   Угроза “срезать” до 700 млн.долл. японского экспорта в КНР (японские санкции “тянут” всего на 100 млн.долл.) была призвана показать крайнее недовольство Пекина и его намерение действовать решительно. Это явный сигнал японцам о том, что пора переходить к более активной эконом. политике в отношении КНР переводить туда сборочные производства, а непоставлять готовые изделия (в этом случае упомянутая продукция под китайские санкции не попала бы). Удар китайцев был направлен против крупнейших холдингов, занимающихся производством автомобилей.

   Начало переговоров означает молчаливое обязательство на период переговоров не вводить новых повышенных тарифов (японскому правительству теперь будет “неудобно” удовлетворять заявки своих производителей велосипедов, полотенец, татами и т.д., требующих антидемпинговых санкций против КНР).

   Малайзийско-китайские отношения. Вмае 1999г. 25-летие установления дипотношений между Малайзией с КНР отмечено в столицах обеих стран. К юбилею был приурочен визит в Пекин малайзийского мининдел Сайеда Хамида Албара, подписавшего декларацию о рамках двустороннего сотрудничества. Документ предусматривает интенсификацию связей по всем азимутам. Отдельной строкой записано согласие сторон работать совместно над реформированием межд. фин. системы в интересах всех ее участников, что является приоритетным направлением дипактивности Куала-Лумпура.

   В 1990-99 гг. двусторонняя торговля возросла на 370% и составила 4 млрд.долл. с небольшим плюсом в пользу Малайзии. На конец 1999г. инвестиции Малайзии в К. составили 1,3 млрд.долл. Одна лишь местная фин.-инвест. группа “Лайен”, возглавляемая малайзийским миллионером Уильямом Ченом, вложила 800 млн.долл. в китайскую экономику. В ходе рабочего визита в Пекин премьер-министра Махатхира Мохямяла в авг. 1999г., было подписано соглашение о строительстве на паритетных началах крупного ЦБК в малайзийском шт. Сабах стоимостью в 1,2 млрд.долл., крупнейшего объекта с китайским участием, а также о развитии бартерной торговли.

   В Пекине малайзийской стороной была озвучена идея создания Азиатского валютного фонда. Малайзия не преуменьшает роли МВФ и МБРР, однако считает выдвигаемые ими условия оказания финпомощи слишком жесткими и непосредственно увязанными с продвижением полит. интересов США. В Куала-Лумпуре считают, что К., Малайзия и соседние с ними страны должны объединить усилия, чтобы склонить Токио к созданию указанного фонда и стать главным источником его фин. наполнения. При выполнении последнего условия Японии следует передать функции определения условий участия в АВФ.

   В целом Малайзия начала рассматривать К., единственного азиатского постоянного члена СБ ООН, как главного союзника в деле перестройки межд. фин. системы.

   В китайской столице малайзийский лидер подтвердил неизменность политики “одного К.” и призвал руководство Тайваня последовать апробированной на опыте Гонконга формуле “одна страна, две соц.-эконом. системы” в деле объединения К.

   Весьма позитивно малайзийцы оценили выраженную КНР в ходе заседаний Асеановского регион. форума (АРФ, июль 1999г., Сингапур) готовность подписать протокол к Договору о создании безъядерной зоны в ЮВА.

   Совпадающими оказались позиции Куала-Лумпура и Пекина по проблеме архипелага Спратли в Южно-Китайском море. Обе столицы выступают против интернационализации спора и привлечения к его урегулированию внерегиональных держав, за переговоры на двусторонней и многосторонней основе между непосредственно вовлеченными странами. Малайзийцы пытаются заручиться негласным согласием КНР на фактическую оккупацию ими двух рифов архипелага, что вызывает неприятие других стран АСЕАН, в частности Вьетнама и Филиппин.

   О роли китайцев в Индонезии. Этнические китайцы продолжают контролировать ключевые отрасли индонезийской экономики, играть важную роль в ее общественно-полит. жизни. Их численность оценивается в 10-18 млн.чел. В отличие от других стран АТР, Индонезия избежала начавшейся после 1987г. “третьей волны” китайской эмиграции. Предки большинства индонезийских хуацяо прибыли сюда в ХVIII-XIX вв.

   Развязанная режимом Сухарто антикитайская кампания достигла пика в мае 1998г. (когда только в Джакарте погибло более 2 тыс.погромщиков и их жертв и были разгромлены или сожжены тысячи магазинов, учреждений, жилых домов, предприятий и т.д.).

   Администрация Б.Хабиби также не сделала ничего, чтобы выявить и наказать инициаторов и исполнителей погромов, что косвенно свидетельствовало о том, что за указанными преступлениями стояли националистические группировки, связанные с силовыми ведомствами и высшими эшелонами власти. Курс правительства Б.Хабиби на “индонезиацию” всей цепочки снабжения населения продовольствием, поддержку кооперативов “коренного” мелкого и среднего бизнеса заставил многих китайцев свернуть деловые операции в Индонезии.

   В 1997-99 гг. из Индонезии в Сингапур, Малайзию, Австралию, Канаду, США и другие страны АТР и Зап.Европы уехало от 200 до 500 тыс. наиболее состоятельных китайцев и членов их семей. Одновременно в зарубежные банки была переведена значит. часть принадлежащих им капиталов. Банк Индонезии зафиксировал в этот период утечку из страны в 34 млрд.долл. Большинство экспертов оценивает общую сумму вывезенных из Индонезии фондов в 80 млрд.долл. Обанкротились большинство из 250 крупных индонезийских компаний-“конгломератов”. Именно на этих компаниях, принадлежащих китайцам и лицам ближайшего окружения бывшего президента Сухарто, лежит значимая доля вины за паралич индонезийской экомики.

   Кризис нанес ощутимый урон и “второму эшелону” китайского бизнеса – мелким и средним компаниям в сфере торговли, услуг, легкой, пищевой и другой промышленности. Однако многие предприниматели этой категории сумели приспособиться к изменившейся эконом. и полит. ситуации в Индонезии и продолжают связывать с этой страной свои долговременные жизненные планы.

   С крахом режима “нового порядка” резко возрос интерес китайцев к участию в полит. жизни Индонезии, созданий партий и организаций, которые непосредственно отражали и защищали бы их интересы.

   Во II пол. 1998г. были созданы три полит. партии китайцев-граждан Индонезии. Из них только BTI смогла добиться успеха лишь на Сев.Суматре, Зап.Калимантане и в нескольких других провинциях, где наиболее высок процент этнических китайцев среди местного населения.

   Подавляющее же большинство китайцев отдало голоса за три ведущие реформаторские партии. В отличие от выборов 70-90гг., китайцы не поддержали правящую партию Голкар, которая приобрела в их глазах репутацию пособницы погромщиков.

   Одновременно с политпартиями были созданы многочисленные общественные организации китайцев. В програмных документах большинства из них фигурирует задача добиваться скорейшей отмены правит. постановлений, дискриминирующих китайское меньшинство. Число таких законов составляет около 20. Инструкциями президента № 26/1998 и 4/1999 было отменено офиц. употребление терминов “коренной” и “некоренной” гражданин Индонезии, снят запрет на преподавание китайского языка.

 Упомянутые новообразованные организации получили наименование “интеграционистских”, поскольку они выступают за интеграцию китайцев в индонезийское общество, при сохранении их языка, культуры и традиции. “Ассимиляционистские” (т.е. выступающие за полное “растворение китайцев” в индонезийском обществе) организации, действовавшие при “новом порядке” с одобрения и при поддержке властей, в наст. вр. быстро теряют свою соцбазу и влияние.

   Всячески препятствуя расследованию преступлений, совершенных во время погромов в Джакарте и других городах, индонезийские власти не учли возросшую роль современных электронных СМИ в распространении информации и возможности китайцев в этой области.

  Сотни демонстраций протеста, проведенных ассоциациями зарубежных китайцев и правозащитниками перед посольствами Индонезии в столицах стран АТР и Зап.Европы, по признанию мининдел и других офиц. лиц, нанесли большой урон межд. авторитету Индонезии, негативно сказались прежде всего на ее отношениях с КНР, Гонконгом, Тайванем и Сингапуром, а также многими другими странами АТР, в экономике и политике которых китайцы играют не менее важную роль, чем в Индонезии. С начала 1999г. прекратились китайские погромы, а в выступлениях высших должностных лиц Индонезии зазвучали настойчивые призывы к китайцам принять участие в восстановлении экономики страны. Реальные сдвиги в этой области обозначились лишь после парламентских и президентских выборов 1999г.

   В нояб. 1999г. заявили о готовности вкладывать свои капиталы в восстановление индонезийской экономики Тан Чжу, Эдвард Сурьяджая, Ю.Вананди и другие крупные бизнесмены китайского происхождения. Было подчеркнуто, что в случае стабилизации обстановки в Индонезии многие китайцы могли бы инвестировать здесь 15 млрд.долл. на протяжении 2000-01 гг.

   По данным Банка Индонезии, к концу 1999г. заметно возросла активность китайских бизнесменов на джакартской фондовой бирже, проявляющей интерес к акциям попавших в трудное положение пром. и других предприятий. Китайские компании не оставили без внимания обещания гарантий безопасности, которые дал им в ходе визита в Сингапур президент A.Baхид.

  Ланкийско-китайские отношения. Ланкийско-китайские отношения на протяжении длительного времени носили традиционно дружественный характер. С приходом к власти в 1994г. правительства Народного альянса во главе с Партией свободы Шри-Ланки сотрудничеству с КНР стало придаваться повышенное значение.

   Среди основных торг. партнеров Шри-Ланки К. занимает 11 место. Общий объем торг. оборота в 1999г. превысил 200 млн.долл. (в 1996г. – 128 млн.долл.), при этом отрицат. сальдо Шри-Ланки составил 70%.

   В последние годы Пекин не практикует выделения Коломбо безвозмездных субсидий. Значит. часть кредитов по торг.-эконом. сотрудничеству, предоставленная КНР по гослинии, носит льготный характер. Активно практикуются закупки необходимых для К. товаров за счет погашения ранее предоставленных кредитов. В К. ланкийцы закупают машины и оборудование, ткани, удобрения, минсырье, хлопок, продукты питания. Основную часть ланкийского экспорта составляют драгкамни, каучук, обувь, электрооборудование, черный чай, специи, морепродукты.

   Среди крупных проектов, инвестируемых КНР в Шри-Ланке, можно отметить строительство НПЗ в Хамбантоте, сооружение ж/д Матара-Катарагама и автомагистрали Матара-Рухунупура общей стоимостью более 1 млрд.долл.

   К. продолжает оказывать помощь археологическим программам восстановления древних буддийских памятников. В дек. 1999г. в Коломбо было подписано соглашение о сооружении на безвозмездной основе выставочного комплекса в 5,7 млн.долл. в межд. конференц-холле им. С.Бандаранаике, построенном К. в 70гг.

   К. по-прежнему остается одним из ведущих экспортеров оружия и военной техники (около 70%) в Шри-Ланку. На вооружении ланкийских ВС находится 130 БМП и БТР, 10 патрульных катеров, 5 истребителей, 6 военно-транспортных самолетов, 50 орудий и 450 минометов китайского производства. В 1998г. К. поставил Шри-Ланке оружия и боеприпасов на 64 млн.долл. В 1999г. темпы развития ВТС между двумя странами замедлились, что объясняется тем, что Коломбо пытается ориентироваться на закупку более современной, чем китайская, военной техники.

   На основе межправсоглашений осуществляется сотрудничество в области культуры и образования. В 1999г. К. выделил Шри-Ланке 20 госстипендий. Всего в китайских вузах высшее образование получили более 1 тыс. ланкийцев.

   О маврикийско-китайских отношениях. Состоялся 23-27 авг. 1999г. офиц. визит зам. премьер-министра и мининдел и межд. торговли Маврикия Р.Пюррияга в КНР. Р.Пюррияг был принят премьер-министром КНР и провел переговоры в плане предоставления Маврикию долгосрочных кредитов и ссуд под конкретные госпроекты. Китайское правительство решило выделить льготный кредит в 12 млн.долл. на строительство 2000 жилых домов для наименее благополучных в соц. отношении маврикийских семей. Китайская сторона пообещаланачать проработку вопроса о выделении Маврикию доп. ссуды в 18 млн.долл. на завершение проекта модернизации системы водоочистительных сооружений о-ва и предоставить маврикийской авиакомпании “Эйр Моришес” прав на посадку в Шанхае.

   Представители китайского бизнеса проявляют повышенное внимание к Маврикию, что связано со становлением о-ва в качестве регион. посреднического торг.-эконом. и фин. центра. Заметно вырос в последние годы интерес КНР к маврикийскому свободному порту. К. занимает первое место по объему проходящих через порт товаров. В 1998г. этот показатель составил 24% (для сравнения: Индия – 9%, Таиланд – 8%), а в стоимостном выражении – более 8 млрд.долл. В свою очередь маврикийские деловые круги, особенно фин.-банковский сектор, активизировали свои контакты с Гонконгом именно после его перехода под юрисдикцию КНР. Маврикийский офшор все больше ориентируется на обслуживание китайских предпринимателей.

   В конце 1998г. в Порт-Луи была учреждена Федерация китайских организаций стран Индийского океана, в которую вошли деловые ассоциации китайской диаспоры Маврикия, Мадагаскара, Сейшел,ЮАР и Реюньона. Основными задачами Федерации являются привлечение инвестиций из КНР в страны региона, а также пропаганда культуры и возможности получения образования в китайских вузах.

   Путем инвестирования в маврикийскую экономику, предоставления льготных кредитов и оказания безвозмездной помощи Маврикию Пекин старается обеспечить продвижение своих полит. интересов в юго-зап. части Индийского океана. В 1998г. здесь побывала представительная делегация китайской компартии, которая обсудила с маврикийским руководством вопросы развития двустороннего полит. сотрудничества. В свою очередь маврикийцы декларируют заинтересованность в усилении китайского присутствия в Африке. Зам. премьера и мининдел Р.Пюррияг во время визита в Пекин активно поддержал идею организации в 2000г. межд. форума Китай-Африка и заявил, что Маврикий примет в нем участие. Маврикий последовательно проводит политику “одного К.” и не поддерживает офиц. связей с Тайбэем. В Порт-Луи имеется торгмиссия Тайваня, а торг. оборот с этой страной составляет 50 млн.долл. в год. Обширные связи с Тайбэем поддерживаются по линии китайской общины Маврикия в 35 тыс.чел. (3% населения). Синомаврикийцы занимают высокие посты в госструктурах и в сферах бизнеса.